Во время Второй Мировой войны многие женщины сражались за нашу родину наравне с мужчинами, а некоторые из них совершали такие подвиги, на которые не каждый мужчина осмелился бы. Далее волнующие истории женщин, которые побывали на войне.

По ночному небосклону скользила одинокая яркая звезда. Двенадцать пар глаз заворожено следили за её полётом до тех пор, пока небесная странница не исчезла из виду.
- Это знак! Нам нужно торопиться!
Возле костра, в каменистой пустыне, кружком сидели двенадцать мужчин. Огненные отсветы высвечивали крепостные стены города Сихем . Старший из мужчин взглянул на самого младшего и произнёс:
- Говори, Иосиф, мы слушаем тебя. Зачем ты собрал нас здесь, на земле отца нашего?
Иосиф, одетый лучше других, в цветастый халат, встал.
- Сыны Якова, потомки Исаака и Авраама! Братья мои! Не я – Господь созвал нас здесь. После нашей последней встречи минуло сорок веков…

Анна была не просто изумлена - всё сказанное Шапкиным её просто шокировало. Сначала эта назойливость с приглашением в гости якобы от лица мамы, а потом фактическое приглашение на модную выставку авангардных художников. Но почему Шапкин был уверен, что её эта выставка заинтересует? Бросает наживку в надежде хоть на что-то её «подцепить» или всё же знает о недавнем новом увлечении Анны?
Анна не делала секрета из своего увлечения живописью, но это было скорее пристрастие «для домашнего пользования», не на показ. Анна даже сомневалась, а замечал ли Гриша, что она пристрастилась к мольберту, к краскам и кистям? Конечно, ни о каком профессиональном творчестве речь не шла. Она, как и все начинающие, пыталась отобразить действительность: соседние дома, меняющийся в течение дня цвет неба, дворовую приблудную кошку, спящую на солнцепёке, вековые дубы, чудом уцелевшие от топоров жаждущих всё разрушить новорусских хозяев...

В доме Льва Шапкина полным ходом шло приготовление к встрече Анны. Казалось, что вечером должна прибыть не соседка по улице, а Её Величество Королева Великобритании. Командовала в доме Ася Абрамовна. Сухонькая старушка с высоко поднятой головой, передвигавшаяся по дому с помощью палочки, но громким голосом и чётко отдаваемыми командами могущая поспорить во властности с отставным генералом.
Узнав от сына, что Анна согласилась наведать свою учительницу, Ася Абрамовна тут же подняла на ноги всю прислугу. И без того чистый дом ещё раз вычистили с таким старанием, будто завтра наступала еврейская Пасха. Ничего не было упущено подслеповатой хозяйкой дома: паркет в гостиной заново натёрли восковой мастикой, огромную люстру из венецианского стекла, висевшую в гостиной, вымыли, хотя та и без того искрилась чистотой...

Анна не чувствовала никакой опасности. Через два дня после её возвращения из Германии вернулся Гриша. У него было прекрасное настроение: бизнес развивался отлично, удалось заручиться согласием европейских партнёров об укрупнении банка, всё запланированное было выполнено в срок. И Гриша решил в качестве примирения преподнести жене сюрприз. Для проформы расспросив, как прошла её поездка на родину, удовлетворившись коротким ответом Анны: «Всё нормально», Гриша, весь таинственный, приступил к задуманному.
- Аня, я знаю, что у нас сейчас не самый лучший период в наших семейных отношениях. – Анна от этих слов напряглась. – Я стал уделять тебе меньше внимания. Ты большую часть времени проводишь одна, и мы вольно или невольно отдаляемся друг от друга. Мне не в чем упрекнуть тебя.

Вернувшись поздним вечером в пустой дом, переодевшись и сообщив домработнице, что ужинать не будет, Гриша заперся в своём кабинете. Достав из сейфа странные письма «доброжелателя», флакончик с неизвестным раствором, именуемый «горькой водой», Гриша разложил все «вещдоки» на своём рабочем столе. В центре лежал журнал «Высший свет» с репортажем «об отношениях светского Льва со своей любовницей, светской львицей Анной, у которых совсем скоро появится «светский львёнок». Гриша хмыкнул: просто какой-то звериный прайд получается! Счастливая львиная семья!
Телефонный звонок заставил Гришу вздрогнуть. Взглянув на дисплей, Гриша по высветившемуся номеру определил, что звонит Анна, но сразу отвечать не стал. Он помедлил несколько секунд, всмотрелся в лицо жены, запечатлённое на журнальном фотоснимке: счастливое, игривое, улыбающееся! Вот только не ему, Грише, а этому подонку Шапкину!...

Диана Григорьевна остановилась возле спящего на диване Любарского. Наклонившись, она положила руку ему на плечо. Гриша мгновенно открыл глаза и вскрикнул, увидев прямо перед собой женскую голову в белом колпаке.
- Не пугайтесь, Григорий Михайлович, это я. – Гриша опустил ноги с дивана и Диана присела на освободившееся, нагретое место. – Всё закончилось, ваша жена родила мальчика. Но для вас это единственная хорошая новость.
- Мальчик? Это действительно хорошая новость. – Гриша не мог сосредоточиться. – А Анна, как она себя чувствует?
- Григорий Михайлович, мужайтесь.
- Что? Нет, этого не может быть. – Гриша отодвигался от Дианы. – Не говорите мне, что она…
- Да нет же, Григорий Михайлович, она не умерла. Но скажу прямо – ваша жена находится на грани смерти...

На самом деле с Григорием Михайловичем ничего страшного не произошло, если не считать временных неудобств: его руки были скованы наручниками, а за спиной стоял милиционер с автоматом в руках.
Любарский находился в кабинете заместителя главврача. Напротив него за столом расположился улыбчивый мужчина с зализанными набок реденькими волосиками, стыдливо прикрывающими внушительную лысину. Вряд ли этот человек мог иметь отношение к медицине. Скорее косвенное – он очень любил ставить диагнозы.
- Здравствуйте, Григорий Михайлович. – Не протягивая руки, поздоровался улыбчивый. – Как же, как же, наслышаны о вас! И более того – насмотрены по телевизору. Надо же – сам Президент вручал вам орден! А вот меня подобной чести пока не удостоили...

В роддоме Гришу явно не ждали. Охранник на вахте подскочил на стуле, увидев входящего Любарского. Перекошенное от страха, недоумения, неверия лицо охранника не оставило Грише сомнений, что приход покойного главврача Навроцкого был бы воспринят с меньшим удивлением, чем его собственный. Охраннику потребовалось около минуты, чтобы выйти из оцепенения и броситься наперерез:
- Нельзя, не велено пускать!
- Что значит «не велено»? – Гриша нахмурился. – Кем «не велено»? Вы что, забыли, что здесь лежит моя жена? Пропустите меня немедленно, или…

Просыпался Григорий Любарский тяжело. Открыв глаза, он увидел перед собой испещрённый трещинками потолок, с нависающими кусками отваливающейся штукатурки.
«Неужели и пять тысяч лет назад строители халтурили, экономили на цементе? Да нет, тогда ещё не было цемента, его же придумали немцы где-то в девятнадцатом веке. Хотя нет, в латыни есть слово «цементум», битый камень. Битый, битый… Кто же меня так отдубасил? Все бока отбили, повернуться не могу. Может, я всё ещё сплю и мне продолжает мерещиться ветхозаветная чепуха? Нужно закрыть глаза, напрячь волю и проснуться! Итак, начали».
Григорий Михайлович зажмурился, досчитал до трёх и резко поднялся с кровати, пытаясь встать на ноги, но тут же полетел вниз, в пропасть. Упав на четвереньки, при этом больно ударившись коленом, Гриша замычал и помянул всех святых, из Ветхого и Нового Заветов...