14 Май 2013 В постели с Палачом (главы 87-94) |
В постели с Палачом (главы 87-94) Мистический триллер. Автор: Ятокин Дмитрий Алексеевич. г.Саратов. 2008г. Глава 87. Оглядевшись, Гриша усмехнулся: - Как видно по второму стакану – ты ждал меня? Что приготовил: водку, виски или яд? Хотя ты вполне современен и наверняка обойдёшься пистолетом. Надеюсь, он заряжен? Будем стреляться? На сколько шагов? Или ты намеревался по-бандитски вышибить мне мозги и закатать труп в асфальт Рублёвского шоссе? Лёва, ответь мне на один вопрос – почему я беспрепятственно въехал на твоей машине в твой двор, вошёл в дом, а охрана даже не попыталась арестовать меня? Ты ведь знал, что я здесь появлюсь? - Присаживайся, Гриша. В стакане «виски». Мне отхлебнуть или ты поверишь на слово? В том, что ты здесь появишься, почему-то была уверена моя мама. Вот я и отдал приказ, чтобы машину пропустили во двор беспрепятственно. Охрана зафиксировала твоё появление, но не более того. Пожалуйста, убери пистолет, он меня раздражает. Из этой «пушки» стреляли в маму? – Лёва опять сел на своё место. - Так она жива? – Гриша облегчённо осел в кресло, бросив пистолет на пол. - Слава Богу, да! В тяжёлом состоянии, но угрозы жизни нет, пуля прошла в сантиметре от сердца. Она ненадолго пришла в себя и первыми её словами были: «Это не Гриша!» Так что ты её должник – благодаря ей ты до сих пор жив. Счастливый ты, Гриша. Ведь моя мама – последний свидетель, последняя ниточка, удерживающая тебя от ухода на тот свет. Ты хоть теперь понял, кто ввергнул тебя в этот ужас? - Сегодня понял. Мне рассказала та женщина, Пелагея Даниловна, подруга твоей мамы. А она, она тоже жива? Лев Аркадьевич покачал головой и поднял стакан. - Давай помянем всех, кто безвинно пострадал от безумной мести. – Они молча выпили. - Я всё ещё не могу поверить, что случившееся со мной – реальность, а не сон. – Гриша закрыл глаза. – Иногда так хочется проснуться! Разожмуриваешь глаза, а наяву прежняя жизнь – живая мама, здоровая жена, лежащий в кроватке сын. А тут вместо сына – дочь! Знаешь, Лёва, несмотря на все страдания, которые мне причинила Диана, я чувствую и свою долю вины в произошедшем. Да, в смерти Анны никто не виноват, разве что тот несчастный водитель, у которого сломалась машина… - Корней Петрович? - Да, кажется так его звали. А ты откуда знаешь? – Вскинулся Гриша. - Я многое что знаю, Гриша. Того, что нужно узнать и тебе. Но закончи мысль. – Шапкин слушал внимательно. - Если бы я знал, что у меня родится дочь, что Анна умрёт во время родов, разве я смог бы бросить своего ребёнка? Не уверен, что женился бы на сестре Анны, но ребёнка забрал обязательно. Мама помогла бы воспитывать, она так ждала внуков… - Это ты сейчас так говоришь! – Лёва покачал головой. – А тогда, двадцать лет назад, ты уверен, что поступил бы именно так? Эх, Гриша, не всё в этой жизни зависит от нас – есть ещё судьба, предначертанье. Крест, если хочешь. И он у каждого свой, различной тяжести. Извини, это твоё семейное дело, но кто дал право этой девочке судить своих родителей, наказывать людей по собственному приговору, самой решать – виновен человек в её бедах, или нет? Посмотри, сколько крови на её руках: анестезиолог, главврач, пожилая акушерка, чудом выжившая моя мама? При чём здесь они, в чём их вина? - В этот список ты забыл добавить мою домработницу, ведь не я её убил. – Гриша вздохнул. - Да нет, Гриша, не забыл. Просто домработницу нужно определять в третий список пострадавших, если вторым считать тех, кого застрелил следователь. Да, охранник Сторожев жив и он дал обвинительные показания на Тувалкаинова. Но следствие ему не поверило, посчитали, что охранник в сговоре с тобой. - А третий список? Что за третий список? - Этот список стал формировать человек, решивший под шумок загрести жар чужими руками. Домработницу убил твой заместитель, твоя «правая» рука Подмогаев. - Что? Костя Подмогаев? Этого не может быть! – Гриша внезапно охрип. - Почему не может? Очень даже может! – Лёва грустно улыбнулся. – Гриша, неужели ты продолжаешь верить в честность и порядочность людей? После всего, что с тобой случилось? - Но для чего Косте становиться убийцей? Да и трусоват он для этого! - Убить – да, а вот подставить другого человека – это его стиль. Ему просто надоело ходить у тебя в заместителях, надоело скрываться в твоей тени. Как только представился случай – он и решил отвоевать себе пространство под солнцем. Для начала организовал покушение на тебя. По его приказу горе-киллеры обстреляли твою машину из автоматов. Подмогаев закинул наживку, чтобы подозрение пало на меня. И ты с радостью проглотил этот крючок. - Костя стрелял из автоматов? – Гриша никак не верил. - Да не Костя! Связался твой зам с мелкими уголовничками, вот они всё и организовали. Потом убрали и домработницу – чтобы окончательно утопить тебя в болоте. Пока ты сидел в тюрьме, твой «святоша» усиленно разваливал твой бизнес, хотел добиться банкротства банка и завладеть имуществом по дешёвке. А перед этим он попытался вывести активы в оффшорные компании, которые сам же и наоткрывал на Каймановых островах. Хорошо что Эльза Яновна вовремя вмешалась и попросила меня о помощи. Вот мы совместно с ней и перекрыли этому деятелю кислород. Я попросил руководство Цетробанка, чтобы они ввели в твой банк внешнего управляющего. Мы стабилизировали ситуацию и спасли то, что ещё можно было спасти. Кстати, акции возмущённых вкладчиков, организация нездорового ажиотажа вокруг банка – это всё тоже дело рук Подмогаева. Паренёк оказался совсем не глупым, только вот жадность фраера и сгубила. Уголовнички, организовавшие покушение на тебя и убийство домработницы, потребовали свою долю, а платить было нечем. Вот наш герой два дня назад сам и прибежал в прокуратуру, весь в соплях – спасите, меня хотят жизни лишить! Тут у него язык и развязался, он всё выложил, надеясь на снисхождение суда. - Но почему меня продолжали преследовать, раз стало известно, что домработницу убил не я? - Милый Гриша, а остальные убийства? В них до сих пор никто не сознался! А побег из-под стражи? Ты не представляешь, что творится в прокуратуре и милиции! Там все на ушах стоят – столько убийств за короткий срок! Могут полететь головы со многих генеральских плеч, кто тут станет обращать внимание на домработницу? Ну, её убил не ты, а остальных? Пойми, в такой нервной обстановке даже показания охранника Сторожева никто в расчёт не принял, что уж тут говорить о каком-то Косте Подмогаеве? Нет, твоё спасение – в твоей дочери. Вот кто главный свидетель, вот кто может снять с тебя все подозрения. Но я так подозреваю – она не жаждет сесть в тюрьму вместо своего отца? - Да, перспективка у меня не из приятных. – Гриша поёжился. – Дочь мечтает засадить меня на всю жизнь, жена в коме, сын – и тот оказался не моим. - Ты чего это, Гриша, нюни распустил? – Шапкин ехидно улыбнулся. – На жалость бьёшь? Не всё так плохо, как кажется. Знаешь, дела у Анны… у твоей жены идут на поправку. У неё восстанавливаются моторные функции рук и ног, она начинает реагировать на прикосновения, глаза подрагивают, зрачки реагируют на свет. Вот только речь пока не восстановилась, но врачи надеются. Ребёнок подрастает, набирает вес, аппетит хороший. Кстати, а чего ты от сына отказываешься? - А то ты не знаешь? – Вскинулся Гриша. – Чего дурачком прикидываешься? Опять начнём выяснения? - Да не заводись ты! Извини, я понимаю, что ты на пределе, сейчас всё объясню. – Шапкин подошёл к столу. – Я сегодня заместитель Деда Мороза и пророков, раздаю подарки и благие вести. – Лёва нажал кнопку спикерфона. – Леонид Алексеевич, зайдите ко мне. Срочно! – Гриша удивлённо округлил глаза и уставился на дверь. В кабинет резко, не постучавшись, вошёл начальник охраны Майоров. Его цепкий взгляд сразу зафиксировал лежащий на полу пистолет с глушителем. Мгновенно выхватив из наплечной кобуры «Стечкин», Майоров наставил ствол на Любарского и холодно приказал: - Руки за голову! Одно движение и ты – труп! Глава 88. Гриша покорно поднял вверх руки и зло зыркнул на Шапкина: - К чему этот спектакль, Лёва? Ты насмотрелся вестернов и решил захватить меня по законам жанра? - Перестаньте! Нервно закричал Шапкин. Любарский не сразу понял, что крик Лёвы был адресован начальнику охраны. - Леонид Алексеевич, уберите оружие! Меня это уже достало! Я же приказал – никаких силовых методов! - Извините, Лев Аркадьевич, профессиональная привычка. - Неожиданно для всех Майоров широко улыбнулся и убрал пистолет в кобуру. – Не могу спокойно реагировать на оружие. И вы, Григорий Михайлович, извините меня. Рад видеть вас живым! - Спасибо на добром слове. – Гриша криво ухмыльнулся и опустил руки. – И вам не хворать. В последнее время многие желают видеть меня мёртвым. - Людей можно понять. – Шапкин нахмурился от последних слов Любарского. - Расскажите нам о результатах расследования. – Лёва кивнул Майорову на свободное кресло. - После получения записок с угрозами в адрес Льва Аркадьевича от анонимного автора, мы начали своё собственное расследование. Было установлено, что записки попали в дом через химчистку, где их подбросила в карман пиджака ваша, Григорий Михайлович, домработница… - Галина? Она и тут наследила? - Именно так. Нам не удалось допросить её, но сомнений быть не может – она причастна к трагическим событиям. Наша прислуга подтвердила факт знакомства с Галиной, и это знакомство произошло именно в химчистке. После первых убийств в роддоме в поле моего внимания совершенно случайно попал водитель «скорой помощи», некий Корней Петрович. Именно он привозил вашу жену в Вяземский роддом, а по дороге из Вязьмы в Москву погиб в автокатастрофе. Авария произошла по техническим причинам и сам факт смерти водителя вряд ли заинтересовал бы меня, но в машине нашлась записка – своего рода приговор. - Странно, я никогда не слышал о таком человеке. – Гриша пожал плечами. - Эта смерть стала поворотной в моём расследовании. С этого момента я стал отрабатывать две версии: вашу и альтернативную. Если убийца вы, то возникает вопрос: причём здесь водитель «скорой»? Чем он вам помешал? Оперативная проверка показала, что ваши пути никогда не пересекались. Тогда и возникла основная версия, что кто-то умело пытается подставить вас, вывести из игры и даже физически уничтожить. Разматывая ниточку «Корней Петрович», мы установили, что он родом из Вязьмы. Вот тогда все ниточки сложились в одну цепочку. Водитель – из Вязьмы, ваша домработница – тоже, ваша жена – оттуда, да и эпицентр кровавых событий возник опять же в Вяземском роддоме. Осторожная негласная проверка работников роддома вывела нас на одну весьма интересную фигуру – врача Яковлевич Диану Григорьевну. Родилась в Вязьме, родители не установлены, воспитывалась в приёмной семье, которая и дала ей свою фамилию. Потом семья почему-то распалась, отец эмигрировал в Израиль, а мама умерла при загадочных обстоятельствах, якобы наглотавшись «сонных» таблеток. Покопавшись в медицинских архивах, я установил, что биологическая мама Дианы умерла во время родов в восемьдесят пятом году, а в графе «отец» - стоял прочерк. Вот так мы и вышли на Лилю Лаванцову, сестру вашей жены, которая умерла в тот же год во время родов. Свет на тёмную историю могли пролить врач Навроцкий и акушерка Пелагея Даниловна, работавшие в те годы в сельском роддоме. Но главврач погиб раньше, чем я до него добрался, а бывшая акушерка наотрез отказалась беседовать со мной, тем самым лишь укрепив подозрения, что в этом деле и кроется разгадка. Я обратил внимание, что в шестнадцать лет Диана сменила своё отчество и стала Григорьевной, хотя приёмного отца звали Семёном. Подняв ваши газетные и журнальные интервью, я узнал, что вы познакомились с женой во время «колхозной практики» в сентябре 1984 года. Потом вы расстались на несколько лет. Однако через девять месяцев после вашей встречи с Анной, у её сестры Лили родилась дочь Диана. Это могло стать случайным совпадением, если бы мы не нашли ещё одного важного свидетеля – маму Льва Аркадьевича. - Мама преподавала Анне музыку и та была её любимой ученицей. Даже спустя столько лет мама сразу определила по рукам, что твоя жена - не Анна. – Лев Аркадьевич подключился к разговору. – Уверенность к маме пришла лишь тогда, когда она вспомнила, что у Анны была сестрёнка-близняшка, учившаяся на библиотекаря. Вот так мы и поняли, что Анна умерла во время родов, а все эти годы с тобой жила её родная сестра Лиля. Именно поэтому твоя жена так усиленно избегала возможности сесть за рояль – она просто не умела на нём играть! - А мне эту чудовищную историю успела рассказать та самая акушерка, Пелагея Даниловна. За несколько минут до своей смерти. – Гриша потряс головой. – Это был словно знак свыше! Как только она облегчила свою душу – кто-то застрелил её! Скорее всего и это преступление совершила Диана. А всё эта чёртова Галина, наша домработница! – Вздохнул Гриша. – Ей что-то лишнее сболтнула акушерка Пелагея Даниловна, а та уже в меру своих мыслительных способностей, или с дальним прицелом, увязала события так, как хотелось ей. Вот и получилось – что мы с Анной нелюди, отказавшиеся от первого ребёнка, оказавшегося девочкой. Кстати, - Гриша оживился, - Диана рассказывала, что её приёмный отец увлекался чтением «Торы», а в «Ветхом Завете» женщин не очень жалуют, первородство всегда сохраняется за мальчиками. Главные герои библейской книги – мужчины. Они спасители, помазанники, герои. Удел женщин – рожать! И рожать как можно больше мальчиков. Все эти рассказы приёмного отца и его сексуальные наклонности, видимо и привели к психическому расстройству девушки. Она стала ненавидеть всех мужчин, в том числе и меня. Диана решила отомстить за всё: за своё несчастливое детство, за жестокость родителей, за насилие приёмного отца, за угнетение и унижение всех женщин с ветхозаветных времён. И в один прекрасный момент сама судьба стала помогать Диане: ей удалось пристроить домработницу в наш дом. Потом Анна забеременела и собралась рожать именно в том роддоме, где она практиковала. Да и следователь Тувалкаинов словно спелся с Дианой! Он упорно подыгрывал ей, старался поскорее засадить меня! - Со следователем много неясного. – Согласно кивнул Майоров. – Господин Тувалкаинов не один год работал в прокуратуре, дослужился до следователя по особо важным делам, и ни разу не проигрывал дело в суде. Все обвинения, выдвигаемые Тувалкаиновым, обязательно поддерживались судьёй и заканчивались максимальной планкой наказания. А в вашем случае следователь будто потерял разум - закрывал глаза на явные несоответствия в деле, отмечал только те улики, которые были важны для обвинения, торопил следствие… - Раз он такой опытный следователь, то наверняка мог провести такое же обстоятельное расследование, как и вы? – Гриша вопросительно смотрел на Майорова. - Скорее всего он его и провёл. – Кивнул Майоров. – Но почему-то пришёл совсем к иным выводам, нежели чем я. Для меня имеются две нераскрытые загадки в вашем деле: странное поведение следователя, рискнувшего пойти на прямое преступление и смерть водителя Корнея Петровича. Экспертиза показала, что разрыв покрышки произошёл из-за чрезмерного износа протектора, никаких внешних воздействий не было. Но тогда как человек, подбросивший записку в машину, мог предполагать, что случится авария? Надеялся на русский «авось»? Или всё же имел от кого-то информацию, что происшествие должно случиться именно в этот день? Мистика, да и только! - Скажите, а вы наталкивались в бумагах на адвоката с фамилией Симкин Исаак Абрамович? – Гриша затаил дыхание. - Симкин? Нет, такой фамилии я не встречал. Был адвокат по фамилии Письменный. – Заглянув в бумаги, уверенно произнёс Майоров. - Вот и ещё одна загадка! – Гриша потёр ладонью затылок. – Я встречался в СИЗО с адвокатом по фамилии Симкин, но почему-то его никто, кроме меня, не видел. Следователь Тувалкаинов знал этого адвоката, опасался его, но также не верил, что он может помогать мне. Действительно, мистика! Шапкин взглянул на Майорова, но тот лишь пожал плечами и покачал головой. Достав из папки лист бумаги, он вопросительно взглянул на Шапкина. Лев Аркадьевич кивнул. - Напоследок приятная новость для вас, Григорий Михайлович. - Неужели бывают приятные новости? Я от них отвык. - Да собственно, это и не новость вовсе, а констатация факта. Теперь нет никаких сомнений, что ребёнок, рождённый Анной Любарской – ваш сын! - Прими мои поздравления, Гриша! Лев Аркадьевич встал и подошёл к Грише. Он протянул ему ладонь для рукопожатия, но Любарский грубо оттолкнул руку: - Хватит стебаться надо мной! Мне твоих подачек, Лёва, не нужно! И дешёвого благородства тоже! Глава 89. Последующий рассказ Гриша воспринимал, как во сне. Дрожащей рукой он часто подносил к губам стакан с водой и всё никак не мог успокоиться – по его щекам стекали слезинки. - Когда появилась информация, что вы сделали тест ДНК и он дал отрицательный результат, - Гриша несколько раз кивнул, - я попытался выяснить, в какой лаборатории проводился анализ. Но не смог этого сделать. – Майоров развёл руками. - В учётных книгах роддома такой записи не было. Как не было и самого заключения лаборатории. Кто брал у вас кровь для анализа? Диана Яковлевич? Гриша согласно кивнул. - Так я и думал. – Майоров хлопнул ладонью о коленку. – А самого заключения вы, разумеется, не видели? – Гриша покачал головой. – Что и требовалось доказать! Вас просто обвели вокруг пальца. Вот заключение медицинского центра Управделами Президента, куда обратился с аналогичным тестом Лев Аркадьевич. Вывод - полное несовпадение биоматериалов, ребёнок не его сын. - Это так, Гриша. У тебя растёт чудный пацан. – Лев Аркадьевич улыбнулся. – Если честно – я тебе завидую. Но, знаешь, нет худа без добра. Мне кажется, что я тоже нашёл своё счастье. Кстати, не без твоей помощи. Так что я твой должник. Гриша, расстроганный, вполуха слушал Шапкина. Он пытался читать сухие строчки медицинского заключения, но не мог, глаза наполнялись слезами. Лев Аркадьевич, подойдя к бару, наполнил три стакана водкой: - Давайте отметим такое знаменательное событие. – Раздав стаканы, Шапкин сел в кресло. – За тебя, Гриша! Будь счастлив! - Я не совсем понял, Лёва, каким счастьем я тебе обязан? – Гриша залпом осушил стакан. - Знакомством с Эльзой Бардиной! Наши деловые отношения постепенно перерастают в личностные, и я этому очень рад. Она прекрасная женщина! - Господи, у меня в голове всё перепуталось. - Гриша поставил пустой стакан на стол и глупо улыбнулся. - Словно новая секретарша переложила вещи на моём рабочем столе на свой лад, да так всё перепутала, что я ничего не в силах отыскать. За последний месяц у меня все мысли попутались: то я теряю сына, то нахожу! Как мне называть жену: Анной, Лилей? Как поступить с Дианой, которая оказалась моей дочкой? - Вот на этом вопросе я вынужден вмешаться. – Майоров отставил не выпитый стакан и поднял руку. – Расслабляться ещё рано. Вы Григорий Михайлович, до сих пор находитесь под подозрением у следственных органов, вас усиленно ищет милиция. Извините за резкость, но в их глазах вы – преступник. Против Дианы у нас нет никаких прямых улик. Она жестокая, умная женщина и как будто создана для совершения преступлений. Рискну предположить, что сам дьявол помогает коварным замыслам этой особы. Она не оставляет следов, не делает ошибок, нет никаких документальных подтверждений её причастности к преступлениям – одни показания свидетелей, которые уже мертвы. Майоров вынул из кармана пиджака сотовый телефон и протянул его Любарскому. - Сегодня утром мне удалось инкогнито проникнуть в квартиру Дианы Яковлевич. У этой женщины всего две страсти: к вашей семье и к мобильным телефонам с видеокамерой. В её спальне лежат стопки газет, журналов, и все они подобраны по принципу упоминаемости семьи Любарских. Но такое коллекционирование нельзя рассматривать как преступление или психическое отклонение, мало ли у кого из нас какие пристрастия? А вот телефоны – несколько другое дело. Просмотрев их, я понял, что интуиция меня не подвела - эта женщина та, кого я усиленно ищу. На телефоны были засняты моменты убийства анестезиолога, главврача, попытка убийства вашего сына, так называемое изнасилование и следственный эксперимент с вашим участием. - Так разве этих улик недостаточно? Боже мой, она действительно сумасшедшая! – Гриша просмотрел фрагменты записей с телефонов Дианы. - Для суда – недостаточно. Тем более, что улики добыты незаконно. Ведь у меня не было постановления на обыск, на проникновение в частное жилище. Суд не станет приобщать к делу свидетельства, добытые с нарушением закона. Да и что доказывает видеосъёмка? Что этих людей убили? Ну и что, это и так неоспариваемый факт. Но кто убийца? Дианы нет в кадре, не слышно её голоса – с чего можно делать вывод, что она убийца? - Но ведь съёмка сделана с её телефона, это можно доказать? – Гриша задумался. - Если она не избавится от телефонов. Но и в этом случае не всё так однозначно. А вдруг кто-то воспользовался её телефонами? К примеру вы, Григорий Михайлович? Или ваши мифические сообщники? Теоретически такое возможно? Тем более, что вы были у Дианы в гостях, оставались в квартире один. Вот и весь ответ. – Гриша приуныл. – У меня сложилось мнение, что она этими записями будто собирается отчитаться о проделанной работе. Вот только перед кем? Ещё одна загадка! - Наверное, перед самим дьяволом, которому служит. – Невесело пошутил Лев Аркадьевич. – Что же делать? - Пока мне видится всего один способ застать Диану на месте преступления – ловля на живца. Нам нужна приманка, на которую она обязательно клюнет. - А я не подойду в качестве приманки? – Гриша перевёл взгляд с Майорова на Шапкина. – Если мне появиться в её квартире или в роддоме? - Это слишком рискованно. – Майоров на несколько секунд задумался. - А чего мне терять? – Гриша усмехнулся. – Я и так на краю пропасти. Толкни – и я полетел в бездну! - Наверняка Диана думает также. Вы для неё уже отработанный материал. Реальную опасность для Дианы представляет только ваша жена Анна. Если она выйдет из комы, то сможет дать показания. Ваша жена – последний свидетель, который может раскрыть тайну Дианы Яковлевич. - Вспомнил! – Гриша подскочил в кресле. – Перед самыми родами, уже в роддоме, у Анны случился нервный срыв. Врачи мне сказали, что она будто бы видела саму себя, только молодую. И этот призрак якобы произнёс страшные слова: «Ты умрёшь во время родов!» Теперь у меня нет сомнения, что в палату к Анне заявилась Диана! Она же всё равно похожа на юную Анну. Вот тогда всё и началось – стресс, психоз, преждевременные роды, угроза жизни для Анны. Нельзя исключать и того, что уже во время родов Диана попыталась убить Анну, ввести ей какой-нибудь смертельный препарат. Ведь сердце отчего-то остановилось! Возможно, врачи заподозрили неладное, поэтому она начала их убивать. - Эти факты многое объясняют, но доказательств опять нет. Это всего лишь предположения. – Развёл руками Майоров. - Нам нужно срочно вывозить Анну и ребёнка из роддома, их присутствие там становится всё более опасным. Когда преступнику помогает дьявол – я безопасность гарантировать не могу! - Леонид Алексеевич, давайте отбросим мистику в сторону. – Шапкин заговорил резко. – Мы готовы выслушать ваши конкретные предложения, а не просьбу об отставке. - Подождите. – Руку поднял Гриша. – Я тоже считаю, что оставаться в роддоме Анне и ребёнку опасно, мы даже не можем предположить, какой фортель выкинет эта сумасшедшая. – Гриша уже не называл Яковлевич ни дочерью, ни Дианой. – Но нам нужно перехитрить противника, заманить её в ловушку. - Ты хочешь объявить Диане войну? – Шапкин пристально смотрел на Гришу. – Но каким образом? - Я должен встретиться с ней лицом к лицу. Причём в присутствии Анны – тогда она наверняка заговорит. Анна будет выступать гарантом того, что у Яковлевич есть шанс на спасение. Убив Анну, она похоронит меня окончательно вместе со своим прощальным рассказом. Он станет своего рода её исповедью, а кто из женщин упустит шанс выговориться? Ведь это будет, по её замыслу, наша последняя встреча – к чему сдерживать и скрывать внутри себя то, что накипело годами? Нет, я уверен, создай мы такую ситуацию – Яковлевич заговорит! Она расскажёт всё! Это будет её сольная партия. Она сможет закончить игру красиво, нанести последний, завершающий удар в самое сердце. Ради этого она рискнёт, нужно лишь подтолкнуть её к такой ситуации! В кабинете повисла пауза, каждый думал о своём и все смотрели в разные стороны. Первым прервал молчание Шапкин: - Леонид Алексеевич, вы сможете обеспечить безопасность подобной операции? Я готов разделить ответственность с Григорием Михайловичем. - Спасибо, Лёва. – Гриша с облегчением вздохнул. - Пока не знаю. Утвердительный ответ я смогу дать лишь после полной разработки плана операции. Мне потребуются сутки. – Майоров закрыл папку. - Хорошо, вы свободны. – Шапкин отпустил охранника. - Разрешите забрать пистолет? – Не дожидаясь ответа, Майоров подошёл к Грише и поднял с пола пистолет, держа его за ствол. – Этот ствол достаточно пострелял, пора ему отправляться на хранение. Я сотру отпечатки ваших пальцев, Григорий Михайлович, и сдам его в прокуратуру вместе с заявлением, что пистолет случайно найден в лесном массиве Вяземского района. Майоров вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Шапкин взглянул на Гришу: - Давай-ка, Гриша, укладываться спать. Как твоя рана, не беспокоит? Врач не нужен? – Гриша покачал головой. – Вот и отлично. Ты ложись здесь, в кабинете. Не хочу, чтобы лишние люди знали о твоём присутствии в моём доме. Дверь я закрою на ключ, так что тебя никто не побеспокоит. - Всё же ты мне не доверяешь? - Время всё расставит по своим местам. Спокойной ночи. Шапкин вышел из кабинета и сразу же раздался щелчок закрываемого замка. Оглядевшись, Гриша присел на диван и тут же почувствовал, что больше всего ему хочется одного - спать. Он быстро уснул. Настольная лампа всю ночь освещала свою территорию, не тревожа постояльца, которому, на удивление, в эту ночь не приснился ни один сон. Неужели книга «Бытия» оказалась прочитанной до последней главы? Глава 90. Утром главврач роддома получила от Льва Шапкина фактически прямой приказ: готовить роженицу Любарскую и её сына к перевозке в Московскую клинику. Переезд намечался на следующее утро. За оставшиеся сутки персонал роддома должен был подготовить всё необходимое для безопасной транспортировки VIP-персоны. Главврач не имела никаких возражений против переезда. Угроза для жизни Любарской давно миновала, её физические показатели говорили о том, что она может в любой момент выйти из состояния комы. Врачи-реаниматологи дали добро на перевод Любарской из отделения реанимации в обычную палату. И самое главное, в роддоме наконец-то ослабили охрану. Большая часть сотрудников милиции были отозваны в Москву, их сменила местная вневедомственная охрана. Сдающая вечернюю смену Диана Яковлевич, заметив суету медперсонала, поинтересовалась у сестры-хозяйки: - Что за беготня? Жёнушка очередного олигарха поступает? - Какое там! Любарскую приказано подготовить к перевозке в Москву. Слава Богу, завтра утром мы с ней расстанемся. Как говорится, баба с возу… - А ребёнок? Его куда? - И ребёнка с ней заберут. – Сестра перешла на шёпот. – Видимо, боятся, что Любарский опять нагрянет к нам и всех перестреляет. О, Господи, и когда его только поймают? Что ж это за милиция, что одного хромого преступника отыскать не могут? Вы, Диана Григорьевна, дежурите в ночь? - Слава Богу, нет. – Диана покачала головой. – Хватит мне и тех ночей, до сих пор в себя прийти не могу! - Повезло вам! А меня вне графика старшая в ночь засунула! Только бы ничего не случилось! - Да не волнуйтесь вы так, ничего с вами не случится! Диана попрощалась с медсестрой и, переодевшись, отправилась домой, отсыпаться после ночного дежурства. Глава 91. Около девяти вечера дверь роддома беззвучно отворилась. В вестибюль вошла стройная блондинка, в юбке, чуть длиннее самой короткой, на высоких каблуках, в тёмных очках, разговаривающая по мобильному телефону. Небрежно кивнув охраннику, красавица прошла мимо него и, красноречиво покачивая задом, обтянутым юбкой, направилась к больничному коридору. - Добрый вечер, Юлия Борисовна! – Сглотнув слюну, крикнул ей вслед охранник, не упуская из виду тыловых прелестей блондинки. – Что случилось? Ночное дежурство? - Начальство вызвало. Тяжёлые роды. – Не отрываясь от телефона, бросила женщина и повернула за угол. Сладко зажмурившись и проведя языком по пересохшим губам, охранник глупо улыбнулся и взялся за газету с кроссвордом. - Часть тела из четырёх букв? Часть тела из четырёх… Господи, какая же красивая у этой заразы часть тела из четырёх букв! Охранник отбросил газету и встал из-за стола – ему захотелось глотнуть свежего воздуха, а заодно и выкурить сигарету, успокоиться. Охранник, раскуривая сигарету на крыльце, не заметил самого главного. К стене роддома метнулись три тени, едва различимые в темноте. Двое, одетые в чёрную одежду, с масками на лицах, приставили к стене лестницу и подпёрли её тяжёлыми ботинками. Третий, в обычной одежде - пиджак, брюки, поплевал на ладони и начал забираться на второй этаж. Взобравшись на подоконник, мужчина толкнул раму и беззвучно отворил окно. Обернувшись, он вытянул вверх большой палец, кивнул подельникам и спрыгнул внутрь помещения. Окно закрылось так же тихо. Вечерний покой обитателей роддома не был потревожен. Двое в масках споро водрузили лестницу на свои богатырские плечи и рысью побежали прочь от стены, быстро исчезнув в темноте. Леонид Майоров, занявший позицию внутри роддома, поднёс к глазам светящийся циферблат часов – половина двенадцатого ночи. Неясный шум, чьи-то осторожные шаги заставили подполковника напрячься и вскинуть руку с заряженным пистолетом «Стечкина», но знакомый запах одеколона разрядил ситуацию: - Это вы, Лев Аркадьевич? По коридору, стараясь ступать неслышно, крался Шапкин. - Ну что, Лёня, тихо? - Ничего, пусто. Она не клюнула на нашу приманку, не попросилась дежурить в ночную смену. Операцию нужно сворачивать, зачем держать зря столько людей? Оставим у палаты охрану, а завтра утром вывезем Любарскую в Москву. Нам нужно придумать что-то другое, более хитрое. На эту приманку хищник не позарился. - Хорошо, Лёня, действуй. Отзывай людей, а я пойду, сообщу Грише плохую новость. Заодно предупрежу дежурного врача, чтобы были ночью повнимательнее. Майоров принялся по рации отдавать приказы своим подчинённым, а Лев Аркадьевич спустился по лестнице на первый этаж. Дойдя до ординаторской, он удивился, что сквозь стеклянную дверь не пробивается свет и взялся за дверную ручку. Едва переступив порог, Шапкин почувствовал боль в правой руке, пошатнулся, попытался левой рукой ухватиться за опору, но ничего не найдя - рухнул на пол. Глава 92. Майоров решил ещё раз обойти всё здание, осмотреть запасные выходы и двери подвалов. Его что-то тревожило, он чувствовал неосознанную опасность, но не мог понять, откуда ждать беды? Зайдя в слабо освещённый дежурным светом вестибюль, Майоров решил проверить охранника – не спит ли тот на посту? Но молодой, крепкий парень бодрствовал – читал газету «СПИД-ИНФО». - Как у тебя дела, боец? Всё тихо, ничего подозрительного не замечал? - Никак нет, товарищ начальник. – Охранник вытянулся в струнку, он знал, что Майоров – большой чин из ФСБ. - Никто из посторонних не пытался пройти? - Никак нет! После восьми в здание роддома никто не заходил. – Майоров разочарованно кивнул. - Только вот Юлия Борисовна в девять пятнадцать пришла. Её на срочные роды вызвали. - Кто такая Юлия Борисовна? – Майоров раздул ноздри. - Врач-акушер, симпатичная такая блондинка. - Почему сразу не доложил мне? – Нахмурился Майоров. - Так вы же о посторонних предупреждали, а она – врач. - Что она сказала? Кто её вызвал? - Я не стал уточнять. Мы не имеем права не пускать врачей. Их часто вызывают по ночам, когда возникают осложнения. А что, она под подозрением? - Да нет, что ты! – Натянуто улыбнулся Майоров. – Всё в порядке. Как фамилия этого врача? - Самохина Юлия Борисовна. Майоров кивнул, ещё раз улыбнулся и быстрыми шагами направился к кабинету главврача. Дежурный врач удивлённо вытаращилась на Майорова: - Да нет, что вы, я не вызывала Самохину. Для чего? У нас сегодня не намечаются срочные роды. К тому же она врач-стажёр, мы их не привлекаем к ночным дежурствам. Это какая-то ошибка. Да я ей сейчас позвоню домой и всё выясню. – Врач набрала номер, долго вслушивалась в длинные гудки. – Не отвечает. Странно, обычно она по вечерам всегда дома. Может, на свидание убежала? Знаете, возможно она по личным делам заглянула в ординаторскую. Может, забыла днём свои вещи? Давайте я схожу, посмотрю? - Не нужно! Оставайтесь здесь, я сам проверю. Майоров выскочил из кабинета главврача, огляделся и почти бегом бросился к ординаторской. Держа пистолет наготове, он рванул дверь и шагнул внутрь – но там никого не было. Раздосадованный Майоров убрал пистолет в наплечную кобуру и взялся за рацию, но тут его профессиональный нюх уловил запах знакомого одеколона. Оглядевшись, Майоров наткнулся взглядом на слегка приоткрытую дверь служебного туалета. Пистолет сам собой вновь оказался в руке. Боком, на цыпочках, большими шагами он придвинулся к двери. Выдохнув, рванул дверь на себя и упал на колено, готовый к стрельбе. Никого! На полу, прямо под раковиной, валялся смятый целлофановый пакет. Покачав головой, Майоров всё же заглянул в пакет и перевернул его. Из пакета вывалились странные для роддома вещи: женский парик со светлыми волосами, чёрные очки, туфли на высоком каблуке, юбка и блузка. - Чёрт, эта ведьма перехитрила даже меня! Майоров выругался и отшвырнул парик. Выхватив рацию, он закричал. - Слепцов? Это первый. Где вы? Уже на московской трассе? Немедленно возвращайтесь и занимайте боевую позицию согласно расчёта – клиент объявился! Летите пулей, операция на грани провала! Майоров, чертыхаясь, побежал к выходу – он уже понял, что опоздал. Что его, опытного оперативника, как детсадовского пацана обставила хитрая девчонка. Глава 93. По коридору второго этажа со связанными руками, шатаясь, тащился Шапкин, подталкиваемый в спину пистолетом, который находился в руках конечно же, Дианы Яковлевич. Дойдя до палаты, она ключом отперла дверь, распахнула её и втолкнула Шапкина внутрь. Со щелчком выключателя палата осветилась ярким светом. - Ага, и ты здесь, папочка! Диана с удивлением заметила, что в палате уже находился Григорий Любарский, чинно сидевший на стульчике возле кровати спящей Анны. - Какая нежданная встреча! Откуда ты взялся? Как пробрался сюда? - Нужда заставила! В последнее время я превратился в человека-невидимку. Благодаря твоим стараниям, доченька. – Гриша старался казаться хладнокровным, хотя вид связанного Шапкина и пистолет в руках Дианы сильно нервировали его. – Диана, почему ты с пистолетом? Что происходит? – Гриша продолжал сидеть. - А ты не в курсе? Наступает финал пьесы! Ружьё, висевшее на стене два акта, должно выстрелить. Пора опускать занавес, аплодировать удачной постановке и расходиться. «Как здорово, как здорово, что все вы здесь сегодня собрались» - красиво пропела Диана и нервно засмеялась. – Какой замечательный конец будет у моей пьесы. Всё началось с любовного треугольника, всё им и закончится. Они не могли жить друг без друга и решили умереть в один день. Утром охрана найдёт три трупа: мужа, жены и любовника. Любовник решил отомстить женщине, отвергнувшей его любовь. Первое убийство. Муж вернулся не вовремя, завязалась борьба - погиб любовник. Находящийся в состоянии аффекта, убитый горем муж, рыдающий у тела бездыханной жены, решает свести счёты с жизнью и стреляет себе прямо в разбитое болью сердце. Финиш! На полу валяется пистолет, как символ разыгравшейся драмы. Именной, между прочим! «Сенатору Шапкину Льву Аркадьевичу от Министра Обороны». – Прочла Диана выгравированную на рукоятке надпись. - Не нужно, Диана. – Гриша встал со стула. – Я ведь всё знаю о тебе! Я знаю, как тяжело тебе жилось! - Здравствуйте, папа! Как я рада познакомиться с вами! Лучше поздно, чем никогда? – Паясничала Диана. – А где вы были всё это время? На Северном полюсе? Или служили в разведке? Какой огромный стаж – двадцать три года! Вы полковник или генерал? Что ты обо мне знаешь? Как ты можешь понять, каково это - в пятнадцать лет узнать, что родители, воспитывающие тебя – вовсе не родные, а приёмные, чужие для тебя дядя и тётя! А твои родные мамочка с папочкой бросили тебя, разочарованные рождением девочки. Ведь им нужен был сын, продолжатель рода! Каково тебе понять душу ребёнка, которого отец, пусть и приёмный, поглаживает всюду вовсе не из отеческой заботы, а купает в ванной вовсе не ради исполнения отцовского долга? Ты ведь не рос сиротой, тебя не бросали родители? - Ну зачем ты так, Диночка? – Гриша сделал шаг вперёд, но Диана показала дулом, чтобы он вернулся на место. – Всё не так, как тебе рассказали! Тебя ввели в заблуждение. Если бы я знал, что ты родилась… - Ты не оставил бы меня! Ты любил бы меня так же нежно, как мой приёмный папашка? Тот тоже так любил меня, так любил! Он заботливо обнимал меня, по-отечески целовал – в лобик, в макушку, в… Тебя интересуют все места, куда он меня целовал? Нет? Тебе неприятно это слышать? Хватить ханжествовать, хватит поджимать губки! Ты сам что со мной вытворял? - Диана, я ведь не знал! Я думал… Я чувствовал совсем… Гриша шагнул вперёд, но Диана вернула его на место резким криком: - Назад! Стой, где стоишь. А ты, крючконосый, встань вот сюда, к окну. – Шапкин переместился в проём окна. - Все вы, мужики – сволочи! Кто мы, женщины, для вас? Машины для удовольствия, аппараты по рождению детей? Вставили свой обрезанный ключ – и нате вам, получите сыночка. Ах, простите, произошёл сбой, вылетела девочка? Так выбросьте её на помойку или отдайте на воспитание тем, кому всё равно. А вам подавай наследников, продолжателей рода! Со времён сотворения мира вы, мужики, издевались над нами, как хотели, унижали, как могли! Выдавали жён за сестёр и отдавали царям в услужение. Лишали наследства, отдавая всё мальчикам. Открыто спали с наложницами, заводили любовниц, а потом выгоняли их в пустыню, как лишних нахлебников. Бесплодных женщин изгоняли или забивали камнями. Брали себе столько жён, сколько хотели, ссорили их между собой и наслаждались скандалами. Выдавали дочерей замуж только за соплеменников, не считаясь с нашими чувствами и желаниями. Чего вы достойны после этого? Только смерти! Вас нужно уничтожать, как жертвенных барашков – рассекать на части и сжигать на кострах! Вот вони-то от вас будет! Но ничего, мы зажмём носы и продолжим подбрасывать поленья в костры инквизиции! Каких только пыток мы для вас не придумаем! Вот уж чему мы хорошо научились за тысячелетние унижения, так это коварству и хитрости! Мы любим дурачить вас, обводить вокруг пальца, смеяться над вами. Как, папочка, у тебя выросла достойная дочь? Ты гордишься мною? – Диана хищно, почти зверски улыбалась. - Но почему, Диана? Почему ты так жестоко обошлась с теми, кто ни в чём не повинен? Хорошо, ты мстила мне, мстила своей матери, но погибло много безвинных людей, в том числе и женщин! - Издержки бывают в каждом деле. Диана подошла ближе к кровати Анны и достала из кармана халата шприц. Гриша заметил, что она была в медицинских перчатках. Выдавив небольшую струйку, Диана приставила иглу к горлу Анны. - Это сонная артерия. – Диана ткнула пальцем в горло Анны. – А это смертельная инъекция. Если кто из вас дёрнется, я всажу иглу в шею мамочки. Понятно тебе, шапошник? Ты-то чего ввязался в это дело? На кой хрен тебе понадобилась эта старушка? С твоими деньгами мог бы купить себе тысячи одноразовых девочек и менять их каждый день, каждую ночь. Напомнишь про любовь? Скучно, дядя! Об этом вы лучше поговорите с моим папочкой, он тоже верит в любовь, в чувства, в романтику. Устарели вы, однако! Миром правит не любовь, а рационализм. Кстати, папочка, ты не забыл, как признавался мне в пламенной любви? И кто ты после этого? Разве не извращенец? Молчать! Не хочу вас, козлов, слушать. – У Дианы перекосило лицо от ненависти. – Ты такой же, как и наш Яков Моисеевич – похотливый старенький козлик. Распустил слюни, свеженькой ягодки ему захотелось, прямо с грядки. Вот и получил таблетку сердечного стимулятора в кофе, мичуринец. А вместе с «виагрой» эта смесь быстро довела его до инфаркта. Это ведь он принимал у моей мамочки роды, вместе со старой дурой Пелагеей. А старая кляча чего припёрлась в Вязьму, а господин Шапкин? Я о вашей маман спрашиваю? Чего ей не жилось на Рублёвке? Притащилась в нашу глухомань – пришлось на неё тратить лишнюю пулю. - Не смей так говорить о моей маме! – Лев Аркадьевич дёрнулся, но Диана погрозила ему пистолетом. - Стой где стоишь, маменькин сынок, ещё успеешь к своей горячо любимой мамочке. Да, как много глупых мужчин на свете! Взять хотя бы наш роддом, они тут прямо как сорняки множатся. Этот глупый Коленька, анестезиолог, стал спорить со мной о лечебной методике во время родов этой твари. – Диана ткнула дулом пистолета в Анну. – Побоялся усыпить её сильной дозой наркоза. Дурак! Был бы сейчас жив. А так пришлось Колюне глотнуть папочкиного коньячка вместе со снотворным и уснуть. Ты умница, папуля, действуешь строго по заветам Моисея – остатки урожая оставляешь сиротинушкам. Вы не представляете, с каким наслаждением я затянула на шее этого недоноска шнурок! – Глаза Дианы разгорелись дьявольским светом. – Жаль, что мне не удалось добраться до башки реаниматолога. Он должен был умереть красиво, от удара молотком по голове! Ну ничего, нет худа без добра! Зато мы сейчас собрались все вместе, в приятной компании. Не хватает следователя Тувалкаинова, который мне здорово помог. Оказалось, он бы знаком с моей бабушкой Эммой, матерью вот этой так называемой моей мамочки. – Диана опять ткнула пистолетом в шею Анны. – И очень близко знаком! Её убила старая ведьма Мария, поджарила на костре! Слава Богу, что и сама сгорела! Это же надо – мать убила свою дочь! Моя прабабка Мария сожгла вместе с собой мою бабку Эмму! Распутница она, видите ли, была! Может, она была единственной умной женщиной из рода Лаванцовых? После меня, конечно! Эту историю мне рассказал следователь Тувалкаинов, мой большой друг! Какого чёрта он не застрелил тебя, папочка, на следственном эксперименте? Я сидела в подсобке ординаторской и тряслась от нетерпения, снимая твою казнь на видео. Когда же, когда же он пустит тебе пулю в лоб? Но какая-то сволочь вмешалась в ход событий и пуля, предназначавшаяся тебе – поразила настоящего мужчину! - Этот зализанный – настоящий мужчина? – Рассмеялся Шапкин. – Да у тебя совсем нет вкуса, девочка! Собаке – собачья смерть! - Заткнись! Не смей оскорблять его! У Дианы затряслись руки. Игла шприца дёргалась в сантиметре от шеи Анны. Шапкин и Гриша, как заворожённые следили за движениями иглы. - Что ты понимаешь в мужчинах? Тувалкаин был сильный, злой, не скрывал своей ненависти! Он боролся с добренькими, с такими слизняками, как вы… В этот момент раздался стук в дверь палаты. Диана вздрогнула и облизала губы. Она приставила палец к губам и показала, что вонзит шприц в горло Анны, если кто-то откроет рот. Шапкин и Гриша беспомощно переглянулись. Глава 94. Стук повторился. Ещё более требовательный и громкий. - Что у вас происходит? Почему ночью кричите? Откройте дверь, это охрана! - У нас всё в порядке. Не мешайте, я провожу обезболивание родильницы, у неё сильные боли. За дверью всё стихло. Выждав несколько секунд, Диана улыбнулась Грише и, почти извиняясь, произнесла: - Всё, папочка, спектакль подошёл к концу. Осталась всего одна записка от «Посланника Предков». – Диана вынула из кармана сложенный листок бумаги и произнесла вслух. – «Если найден будет кто, лежащий с женою замужнею, то должно предать смерти обоих – и мужчину и женщину. Только так истребится зло на земле». Вот и всё, я исполнила свою миссию – покарала неверных, отомстила обидчикам, переспала с тобой. Теперь мне ничего не страшно – у меня родится сын, который станет великим! А от него пойдёт род избранных, которые и будут править миром. Так сказано в «Ветхом Завете». Ты помнишь, папочка, историю Лота, племянника легендарного Авраама? Дочери переспали с ним и у них родились сыновья, от которых пошли великие племена – аммонитяне и моавитяне. То же произойдёт и со мной. Жаль, что ты плохой папочка, ты не достоин жить рядом со мной. Что ж, пора начинать погребальный ритуал. Вы ведь галантные мужчины, не станете лезть без очереди? – Диана начала примериваться к шее Анны, куда ей вонзить иглу. – Чего это вы так побледнели, господа? Не хочется умирать? - Подожди, Дианочка, дай мне минуту - для последнего слова. – Гриша поднял вверх правую руку. – Ты не знаешь, что здесь происходит. Ты в ловушке, за дверью тебя ждёт милиция. Их привёл Шапкин. Это его идея, он и меня втянул в эту авантюру. Всё, что здесь происходит – снимается на видеокамеру. - Что ты сказал, папочка? – Диана оглянулась на дверь, а потом обожгла взглядом Гришу. - Ты чего несёшь, Григорий? С ума спятил? – Закричал разозлённый Шапкин. – Решил переметнуться на сторону этой ненормальной? Замолчи немедленно! - Ты мне рот не затыкай, защитничек сиротинушек. На что меня подбить хотел? Чтобы я дочь родную в милицию сдал? – Гриша замахал кулаками. – А вместе с ней и от меня избавиться захотел? Сразу двух зайцев убить, одним выстрелом? А самому получить в подарок приз – Анну и ребёнка? Дочка, послушай меня – нам нужно уходить отсюда как можно скорее. Мы возьмём в заложники Шапкина и вырвемся из ловушки. Поверь мне, я на твоей стороне! Я хочу жить только с тобой, как библейский Лот со своими дочерьми. Пойдём скорее, нельзя терять ни минуты. – Гриша сделал несколько шагов к выходу, но его остановила Диана. - Стой, папочка, на месте! – Было заметно, как она заколебалась – её взгляд перемещался с шеи Анны на Гришу, потом на дверь, на Шапкина. – Ты всё складно говоришь, но я тебе не верю. Может, ты с этим крючконосым заодно? Решили меня обмануть? - Что ты говоришь, Диночка? Клянусь святым Яковом, я на твоей стороне! Берём Шапкина и уходим! - На моей стороне, говоришь? Так я сейчас это проверю. – Диана хищно усмехнулась. – Зачем нам Шапкин в заложниках? Он меня нервирует! В заложники я возьму тебя. Просто для видимости. А Шапкина и мамочку мы прикончим. Прямо сейчас! Я уколю эту гадину, а ты, папочка, застрелишь Шапкина. – Гриша похолодел. – Вот так ты и докажешь, что на моей стороне, что ты мой папочка. Ну, готов? Или твои слова - грязная ложь? - Я готов, Диночка. – Гриша опустил глаза. – Извини, Лёва, но у меня нет другого выхода. - Ты спятил, Гриша? Сейчас сюда ворвётся спецназ, они пристрелят тебя на месте… - Не успеют. – Диана повеселела. – Держи, папочка. – Она бросила к ногам Гриши пистолет. – Надеюсь, ты не промахнёшься? Только смотри, без фокусов – чтобы вколоть иглу в шею мамочки мне понадобится секунда. – Диана приставила иглу к шее Анны. – Давай, не медли! Гриша поднял пистолет и косо взглянул на Диану. Вздохнув, он прицелился и выстрелил в Шапкина. Тот вскрикнул, схватился за левую руку и начал падать на пол. - Стреляй, добивай его! – Кричала Диана, упиваясь конвульсиями Шапкина. - Не могу, не получается. – Гриша нажимал на курок, но выстрелов не было. – Заело, что ли? - Эх, мужики, даже убить нормально не можете. – Диана шагнула к Грише. – Дай сюда, я перезаряжу! В ту же секунду грянул выстрел. Диана охнула и выронила шприц из руки. Непонимающе оглядевшись, она прижала левую руку к груди, там, где халат уже окрасился кровью и выдохнула: - Подонок! Ты убил свою дочь! Будь ты проклят! Я с тобой ещё… - Не договорив, Диана рухнула на пол, лицом вниз. Раздались звон битого стекла, удары прикладов в дверь. Через разбитое окно в палату влетел спецназовец в шлеме, с автоматом в руках, сразу же заоравший: - Бросать оружие! Всем на пол! Дверь выскочила из петель и в палату ворвались несколько вооружённых людей во главе с Майоровым. - Не стрелять, не стрелять в Любарского! Шапкин, теряя сознание, успел крикнуть. Майоров подскочил к Грише и выбил из его руки пистолет. - Как вы, Григорий Михайлович? - Лёва, что с Лёвой, он жив? - Ничего страшного, задета рука – пуля прошла навылет. – Спецназовец ловко перебинтовал Шапкина и похлопал по лицу. – У него болевой шок. Нужно вызывать врачей. Шапкин открыл глаза, непонимающе огляделся, потом всё понял и глупо улыбнулся: - Как здорово, Гриша, что ты никудышный стрелок! - Ты ещё и шутишь? – Гриша опустился на стул. – У меня рука ходуном ходила, все поджилки тряслись! Ты думаешь это легко - стрелять в человека? Тем более так, чтобы не убить его, а всего лишь ранить? Я ведь уроков снайперской стрельбы не брал. - Вы всё правильно сделали, Григорий Михайлович. – Майоров пожал руку Грише. – И этот трюк с предохранителем, как вы додумались? Мы следили за обстановкой по монитору и я сразу обратил внимание на движение большого пальца вашей руки. - Наверное, Бог подсказал. Я ведь не думал в тот момент. Некогда было, всё делалось на подсознании – выстрелил и перевёл пистолет на предохранитель, будто его заело. - Ты герой, Гриша! Мы все гордимся тобой. – Шапкина подняли с пола. – Теперь всё позади. Слава Богу, всё закончилось. До скорой встречи, Григорий. – Подбежавшие врачи уложили Шапкина на носилки и понесли к выходу. - Герой? Я убил свою дочь. – Прошептал Гриша. Его никто не уводил. В суете на него никто не обращал внимания и Гриша опустился на стул – предательски дрожали ноги. Он будто во сне видел, как санитары погрузили Диану на носилки и потащили к выходу вперёд ногами, как врачи суетились возле Анны, измеряли давление, щупали пульс, как санитарка сгребала веником в совок осколки разбитого стекла. Внезапно в палатё всё стихло. Гриша и не заметил, как он остался наедине с женой. Голоса, топот ног, звонки мобильных и переговоры по рации доносились из коридора. В душе Гриши смешались разные чувства, но острее всего он ощущал своё одиночество, свою ненужность, мелкость. Он словно уменьшился в размерах, превратился в букашечку, практически не различимую в огромном мире. Пододвинув стул ближе к кровати, Гриша заметил на полу шприц – тот самый, выпавший из рук Дианы. Осторожно подняв его, Гриша в задумчивости уставился на иглу. Продолжение следует... Источник Копирование и перепечатка произведения с сайта www.net-skuki.ru запрещены. Все авторские права на данное произведение принадлежат автору, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. |
|
|
| Комментарии: | |
